История Дигорского ущелья

Оттесненные в горы Западной Алании в результате монгольского нашествия предки современных балкарцев и карачаевцев смешались с коренными обитателями аланами-дигорцами.

Осетинский элемент несомненно играл важную роль в формировании предков современных балкарцев и карачаевцев. Аланы-дигорцы, значительные массы которых влились в состав пришлых тюркских племен, передали им много черт из своего языка и культуры. Это обнаружили В. Ф. Миллер.и М. М. Ковалевский при первом же знакомстве с балкарцами и карачаевцами, которых они называли даже «отуреченными осетинами». По определению В. И. Абаева, в осетинском и балкарском языках встречается до двухсот общих слов. Кроме того, в балкарском языке сохранился «ряд старых осетинских слов, которые в самом осетинском языке уже мало или вовсе не употребляются».

Аланы-дигорцы передали балкарцам также свой старый иранский десятичный счет, а сами стали пользоваться заимствованной ими у сванов двадцатичной яфетической системой. «Десятичный иранский счет, — пишет Абаев, — настолько чужд современным осетинам, что сохранившие его кое-где дигорские пастухи называют его «ассоннимаиа», т. е. «балкарский счет».

Наличие осетинских черт в быту и культуре балкарцев и карачаевцев проявляется не менее ярко. По сообщению В. Ф. Миллера и М. М. Ковалевского, у них были распространены некоторые древние осетинские религиозные верования, в частности почитание дзуаров (святилищ), в честь которых они ежегодно приносили жертвы и устраивали пиршества. Особенно почиталось осетинское охотничье божество Афсати, а также полухристианские-полуязыческие святые: мать Мария и святой Георгий.
Изучая обычное право балкарцев, М. М. Ковалевский обнаружил в нем большое сходство с осетинским. «Судопроизводство татар, – писал он, — проникнуто осетинским началом». Черты сходства осетинских и балкарских правовых обычаев (ритуал присяги), их домашнего быта, религиозных культов и т. п. отмечал и Б. Далгат, побывавший у балкарцев Чегемского ущелья.

В фольклоре балкарцев и карачаевцев бытуют нартские сказания, которые они нашли, по словам В. Ф. Миллера, «на новой родине, раньше их населенной осетинами». По-видимому, тогда же были усвоены ими осетинские танцевальные и песенные мелодии, воспринята двенадцатиструнная арфа, занесенная на Кавказ предками осетин. Много сходных черт у балкарцев и карачаевцев с осетинами и в материальной культуре: в постройках (жилищах, башнях, склепах), в одежде, пище и т. п. В. Ф. Миллер отмечал, что башни Черекского ущелья Балкарии, построенные, по его мнению, аланами, «совершенно совпадают с осетинскими».

Данные этнографии показывают, что переселение дигорцев с территории современных Балкарии и Карачая в Дигорское ущелье совершалось в течение многих веков. Позже других групп ушло в Дигорию основное население Балкарского (Черекского) ущелья. Ушедшие сохраняли с оставшимися здесь и ассимилировавшимися с балкарцами семьями родственные связи. Многие дигорские фамилии считают родиной своих предков соседнее Балкарское ущелье, где живет много их однофамильцев (Базиевы, Темукаевы, Эдакаевы и др.). Выходцами из Балкарии считают себя также Гациевы, Нафиевы, Гулдиевы из сел. Стур-Дигора, Джераевы, Базиевы из сел. Донифарс, Гацалаевы из сел. Ногкау, Мистуловы из сел. Галиат, Асоновы, Баевы, Цалаевы из сел. Вакац. Из Балкарии вышли и предки дигорских. феодалов Царгаса и Бадила.

Труднодоступность Дигорского ущелья и послужила, по мнению В. Ф. Миллера и В. И. Абаева, одной из главных причин сохранения точности дигорского диалекта. Почти до второй половины XIX в. дигорское ущелье не имело колесного сообщения с равниной и соседними районами Осетии. Связь с внешним миром осуществлялась по вьючным тропам, проходившим через скалистые, покрытые ледником перевалы. Однако трудности сообщения никогда не служили для дигорцев препятствием к установлению торговых и иных связей с соседями. Наоборот, через Дигорское ущелье проходил один внешних кавказских путей в Западную Грузию. В XVI в. отсюда Караугомский ледниковый перевал прошли русские послы в Имеретию. В XVIII в. его безуспешно пытался перейти акад. Гюльденштедт.
В период монгольского нашествия в Дигорском ущелье укрывались только аланы-дигорцы, но и некоторые другие этнические группы. В частности, сюда, вероятно, отступали ближайшие соседи дигорцев — кыпчаки, так как в составе кыпчаков (половцев), ушедших на Запад, было немало асов-дигорцев, поселившихся затем в Венгрии. Убедительным доказательством этого служит недавно обнаруженный архивный документ «Список слов на языке ясов», в котором имеется около 40 осетинских слов на дигорском наречии.
Некоторые исследователи высказывают предположение, что в Дигорском ущелье жили также ногайцы, евреи, мадьяры и греки. Однако для таких предположений нет достаточных доказательств. Наибольшего внимания заслуживает предположение Г. А. Кокиева о пребывании в Дигории ногайцев, хотя и оно еще недостаточно аргументировано. По мнению Г. А. Кокиева, ногайцы появились в горах Дигории одновременно с асами-дигорцами после распада Золотой Орды и продвижения кабардинцев к предгорьям Центрального Кавказа, т. е. в XIV—XV вв. Он даже указывает названия населенных пунктов и мест, где обитали ногайцы. К ним, в частности, относятся Уаллагком и сел. Стур-Дигора. Участие группы ногайцев в этногене-дигорцев, по мнению Кокиева, нашло отражение в физическом типе представителей некоторых осетинских фамилий (Кануковы, Абисаловы, Тугановы, Кубатиевы), имеющих «типичные для тюрков черты».

Предположение о пребывании евреев в горах Осетии, в том числе в Дигорском ущелье, впервые было высказано Пфафом, создавшим теорию о семитическом происхождении осетин. Точку зрения Пфафа поддерживал Ф. Ган, посетивший позже Дигорское ущелье.
Кроме того, Ф. Ган предполагал, что в Дигории жили и мадьяры. Свое предположение, что «дигорцы и мадьяры — близкие родственники», он основывал на том, что якобы некоторые дигорские фамилии происходят из Маджарии и что среди дигорцев встречается венгерский тип.
Некоторые архитектурные памятники в горах Осетии, в частности башни, местные предания связывают с пребыванием здесь греков.

Согласно преданию, Бадила, приглашенный дигорцами, якобы, для охраны их земель, первоначально обосновался в сел. Махческ, находящимся в глубоком ущелье, где протекает Айгомугидон. Являясь центром Тапандигорского общества, Махческ в то же время играл важную роль во всей Дигории. Значение этого селения было велико еще у алан, о чем свидетельствует большое количество аланских памятников, в том числе кладбище царциат и огромный замок, который находится недалеко от Махческа на горе и приписывается феодалам Абисаловым. В этом замке, представляющем собой комплекс оборонительных и жилых построек, поселился Бадила. У него было три сына – Абысал, Туган и Кубади, которые стали родоначальниками известных дигорских феодальных фамилий — Абисаловых, Тугановых и Кубатиевых. Вахушти (XVIII в.) называет Дигорию страной Баделидзе, а носителей указанных фамилий – помещиками, имевшими во многих селах своих «крепостных крестьян». На основании этого сообщения можно утверждать о существовании здесь ХVII в. феодального сословия – бадилят – и господстве его представителей над зависимыми крестьянами. В феодальных преданиях говорится, что Бадила появился в Дигорском ущелье 800-900 лет назад. В народных же преданиях приход Бадилы в Дигорию датируется XVIII – началом XIX в., что не соответствует исторической действительности.

Характерно, что, по одним преданиям, Бадила является выходцем из Маджара (Северный Кавказ), а по другим – из Венгрии. Например, одно из преданий о венгерском происхождении Бадилы было записано в 1865 г. Ф. Красницким. В преданиях, записанных В. Ф. Миллером и М. Ковалевским, Бадила является выходцем из Балкарии, где он имел брата Басиата. В одном из преданий рассказывается, что братья сначала жили на р. Куме, а затем перешли на Кашкатау. Здесь они расстались: Бадила пошел в Дигорию, где стал родоначальником дигорских дворянских фамилий, а Басиат поселился в Балкарии около нынешнего аула Кувима, на левом берегу Черека. Басиат считался родоначальником ряда таубиевских фамилий. Наряду с приведенными преданиями о происхождении Бадилы, чествуют многие другие предания, в которых говорится о родоначальнике всех дигорцев и их отдельных фамилий. Так, легенда, записанная в 1870 г. Пфафом, повествует о том, что дигорцы происходят от некоего Дигора. Его сын Дзамбулат поселился на речке Дитагурдон (приток Уруха), а сын Дзамбулата – Астан – построил себе замок на горе, к западу от Махческа.

По преданиям, записанным И. Собиевым, родоначальником дигорцев был не Дигор, а Астан. У его сына Дзамбулата было трое сыновей – Гагуа, Аргаца и Гулон. От первого произошли феодалы донифарсцев – Гагуата, о которых говорилось выше, а от двух последних – дигорцы, составлявшие Тапандигорское общество. Наконец, в версии, записанной нами в Дигорском ущелье, рассказывается, что родоначальник дигорцев Астан, поселившийся в сел. Махческе, был женат на девушке из фамилии Мироновых, живших в сел. Нузал в Алагирском ущелье. От нее он имел восемь сыновей, обосновавшихся после распада их большой семьи в отдельных селениях Тапандигории.
Во всех этих преданиях несомненно нашло отражение расселение дигорцев в период формирования Дигорокого общества. После монгольского завоевания состав населения Дигории постоянно менялся. Одни уходили в поисках новых мест поселения, другие, наоборот, приходили сюда из восточных районов Осетии, из Балкарии и Грузии.

Переход иронцев на поселение в Дигорское ущелье особенно усилился в начале XIX в., после переселения горцев на равнину, а также в середине этого столетия в связи с переселением части дигорских феодалов в Турцию. Освободившиеся земли продавались их прежними хозяевами не только дигорским безземельным крестьянам, но и Иронским поселенцам. Важной причиной, способствовавшей заселению Дигорского ущелья иронцами, а частично и другими соседними народами, была кровная месть, спасаясь от которой горцы, покидая родину, скрывались здесь, часто меняя даже свои фамилии. Таким образом, и в XIX в., как и раньше, в этническую среду дигорцев вливались некоторые грузинские, балкарские и собственно осетинские (иронские) элементы. Так, в сел. Махческе коренными считаются всего несколько фамилий (Гецоевы, Бабиловы, Дзагоевы). Остальные фамилии считаются пришлыми. К пришлым относятся Рамоновы, вышедшие из Мамисонокого ущелья, Икаевы – из сел. Садон в Алагирском ущелье, Митциевы (Джапаридзе) – из Западной Грузии и т. д.
Большой интерес представляет в этом отношении и сел. Вакац, где сохранились до сих пор аланские башни с крестами и некоторые другие памятники средневековья. В этом селении также много пришлых фамилий из разных мест Северной Осетии.
В широко известных своими памятниками старины небольших селениях Нижний Нар и Верхний Нар, расположенных на правом берегу Уруха, между селениями Махческ и Задалеск, согласно преданию, впервые поселились знаменитые нартские герои — Сослан, Батраз и Хамыц. Название селений Нар несомненно происходит от имени легендарного народа нартов. Современные жители сел. Верхний Нар – Камболовы – составляют 15 дворов, возникших в результате распада большой семьи. Основание сел. Нижний Нар относится, по-видимому, к более позднему периоду. Жители его представлены двумя коренными дигорскими фамилиями – 12 дворов Сабановых и 4 двора Хуадоновых.

Задалеск, как одно из пограничных селений Тапандигорского общества, наряду с Донифарсом до конца XVIII в. играл исключительно важную роль в охране Дигорского ущелья. Тревожная жизнь на границе, несомненно, являлась причиной того, что состав населения Задалеска часто менялся. Кроме дигорских фамилий, пришедших большей частью из других селений Дигорского ущелья, здесь было много иронских фамилий, вышедших главным образом из Алагирского ущелья (Хасроевы, Текоевы, Джансоловы и др.)
Территория Уаллагкомского общества простиралась от сел. Фаснал по течению р. Сонгутидон до самого Кион-Хонского перевала, через который шло переселение иронцев из Алагирского в Дигорское ущелье, в частности в селения Уаллагкома – Камунту, Галиат, Дунту и Хунсар. Уаллагком отличался особенно большой плотностью населения и острой нехваткой земли. По данным 1884 г., в названных селениях было 218 дворов и 1719 жителей, а земли всего 251 десятина. Вот что писал В. Ф. Миллер, побывавший здесь летом 1880 г.: «Все ущелье Оллагкома густо населено, хотя с трудом в состоянии пропитать население. Каждая, даже самая незначительная, полоска удобной земли на скате гор огорожена камнями и тщательно обработана, лесу почти нет, колесные арбы неизвестны, возят зимой и летом на санях, впрягая в них волов. Скот мелкий и плохой».

Перенаселенность Уаллагкома объясняется тем, что сюда в течение многих веков приходили из соседнего Алагирского ущелья осетины-иронцы. Богатые альпийские луга, которыми покрыты обширные горные склоны Уаллагкома, особенно манили сюда алагирцев, испытывавших у себя острую нужду в земле. Переселяясь отдельными семьями и группами родственных семейств, они покупали здесь пахотные и сенокосные земли у бадилят – Абисаловых и Тугановых, владевших большими земельными угодьями (урочищами Сард, Скати, Сауалдар и Кивон).

Почти во всех селениях Уаллагкома иронское население численно преобладало над дигорским. Всех этих пришельцев называли хехевцами. В 1848 г. хехевцами здесь были Бесоловы, Албеговы, Медоевы, переселившиеся из сел. Садон, Агузаровы, Томаевы — из сел. Хода.
По фамильным преданиям, переселение иронцев в Уаллагком началось в XVIII в. Например, 90-летний Николай Цопанов из сел. Камунта считает себя представителем третьего поколения; его дед Цопан, обосновавшийся здесь, вышел из сел. Нузал Алагирского ущелья, где он принадлежал к фамилии Елзаевых; став кровником, он был вынужден скрываться под новой фамилией.

В том же селении живут Каргиновы (15 дворов) – потомки выходца из сел. Верхний Мизур. К числу иронцев, живущих в сел. Камунта, относят себя также Бекмурзоевы и Албеговы, предки которых вышли из сел. Архон, Кибизовы – из сел. Бад, Куловы – из сел. Дагом. Много иронцев и в сел. Дунта (Цараковы, Кулаевы, Куздоевы). Гораздо меньше их в сел. Галиат – центре Уаллагкома, одном из древнейших селений Дигории. Из иронских фамилий здесь живут только Бессоловы, Арсаговы и Едзиевы. Малочисленность иронцев в Галиате объясняется тем, что вследствие общей перенаселенности здесь не было мест для новых поселенцев.

В результате переселения иронцев в Уаллагкоме образовалось смешанное население, представляющее большой интерес для лингвистов и этнографов.
В отличие от других мест Дигории иронцы Уаллагкома сохранили в чистом виде свое наречие. Это объясняется не только их многочисленностью, но и постоянным общением с иронцами Алагирского ущелья. В сохранности иронского наречия убедились и те лингвисты, которые утверждали, что еще до недавнего времени под влиянием дигорского наречия «иронская система наречия подвергалась изменениям во всех областях: в фонетике, морфологии, лексике». Они отмечают, что введение преподавания в школах на иронском диалекте и издание книг, газет, журналов приостановило этот процесс и теперь наблюдается обратное – усиление иронского диалекта.

Наличие многочисленных памятников средневековья убеждает в том, что Уаллагком был одним из густонаселенных районов Дигорив и в аланскую эпоху. Интересно, что известная средневековая грузинская церковь «Авд-дзуар» («Семибожие»), находящаяся недалеко от сел. Галиат, считается, согласно преданию, построенной Едзиевыми, выходцами из Алагирского ущелья. На окраине этого селения стоит пятиярусная аланская башня с христианскими крестами, которая также считается едзиевской. Достоверность основания этих памятников Едзиевыми вызывает сомнение, так как они несут на себе следы более древних коренных насельников этих мест – предков дигорцев-алан. По определению В. И. Абаева, галиатский дзуар – «Семибожие» – относится к памятникам, связанным с дохристианскими верованиями алан, занесенными ими в Дигорское ущелье. В целом Уаллагком отличается тем, что в нем почти не осталось коренных жителей — потомков местных алан. Возможно, это объясняется тем, что здесь проходил древний кавказский путь, по которому шла миграция алан через Кион-Хонский перевал в другие районы Осетии.

Стур-Дигорское общество занимало районы верхнего течения Уруха и его притоков. Вся эта территория, простирающаяся от Мацуты до самых ледниковых вершин хребта, называлась собственно Дигорским ущельем. Наименование общества идет от названия главного селения –Стур-Дигора (Большая Дигора). И действительно, еще в XIX в. это селение было наиболее крупным в Горной Дигории. По данным 1884 г., оно состояло из 67 дворов и в нем насчитывалось 588 жителей. В этом обществе было много и других селений.
В. Ф. Миллер, побывавший в 1880 г. в Стур-Дигорском обществе, назвал его областью «чистого дигорского наречия». Однако, как мы убедились во время полевых исследований, наряду с дигорцами здесь было немало и пришлых элементов. Богатые природные условия – обширные альпийские пастбища, леса, удобные пахотные и сенокосные угодья – способствовали заселению этого района еще несколько веков назад. Уже в XVI в. население Дигорского ущелья: состояло из двух обществ: Дюгор и Сюр-Дюгор (Стур-Дигор).
По сообщению Вахушти, вся Дигория в XVII в. делилась на «Черказидзе» (Царгасата) и «Баделидзе» (Бадилата), каждая из этих феодальных групп владела определенной территорией и крепостными крестьянами. В документах XVII в. встречаются феодальные фамилии Царгасата – Карабугаевых, Таймазовых и Кантемировых. Народные предания о происхождении стурдигорских феодалов – Царгасата – имеют большое сходство с преданиями о Бадиле. О Царгасата рассказывается, что они были выходцами из Мамисонского ущелья. Нанявшись к стурдигорцам, они обещали им верно служить и охранять их от набегов соседей. Царгасата поселились на высокой скале, называемой Царгас (Орел), от которой и получили свое имя. Но Царгасата нарушили свое обещание и начали захватывать земли, которые они охраняли, и требовать дань. По феодальным преданиям, родоначальник Царгасата происходит не из Осетии, а с берегов Черного моря, где он якобы жил со своим братом Шарвашем, от которого абхазский княжеский род Шервашидзе. Это предание интересно тем, что оно говорит об алано-абхазских связях в период средневековья.

Одним из первых поселенцев в Стур-Дигора, по словам нашего информатора 80-летнего Кабуса Бязарова, был якобы Хамиц Хамицаев (Хамициати Хамуц), пришедший из Западной Грузии. Забравшись сюда во время охоты, Хамиц, а по другой версии, записанной
В. Ф. Миллером, – Хой, предварительно облюбовал себе место поселения, на котором и возникло современное сел. Стур-Дигора. Кроме Хамицаевых (5 дворов) выходцами из Грузии считаются также Бязаровы (20 дворов), Габеевы (18 дворов), Хайлоновы (5 дворов) и др.
Наряду с переселением из Грузии шел и обратный процесс миграции дигорцев в Имеретию. Данные этнографии и некоторых письменных источников не оставляют в этом никакого сомнения. Гонимые земельным голодом и нищетой, стурдигорцы переходили через опасные ледниковые перевалы и обосновывались в селениях Верхней Рачи – Геби, Чиори, Гласи и др. Переселение дигорцев в Грузию продолжалось почти до конца XVIII в., т. е. до присоединения Осетии России, когда у дигорцев появилась возможность выхода в долины Северного Кавказа.

Кроме грузин среди стурдигорцев немало выходцев из Балкарии (Гатциевы, Нафиевы) и из других районов Северной Осетии. Появление здесь некоторых иронских поселенцев относится не ранее чем к середине XIX в. Большинство их пришло сюда, укрываясь от кровной мести.

Часть Стур-Дигорского общества – селения Дзинага, Гулар, Ногкау — находилась в ущелье р. Караугомдон, проходившем под огромным Караугомским ледниковым перевалом. Суровыми климатически-условиями и объясняется, по-видимому, более позднее заселение Караугома.

Раньше других здесь возникло сел. Дзинага, о чем свидетельствует наличие огромных надземных склепов, аналогичных склепам Махческа.
Позже других образовалось сел. Ногкау (Новое село). Оно находится в стороне, на левом берегу р. Караугомдона, на крутом склоне горы. Когда-то недалеко от него располагалось другое такое же небольшое селение, которое было снесено со всеми его обитателями снежным обвалом.

Население Караугома формировалось в основном из дигорцев. Но все же среди караугомцев некоторые фамилии считают своими предками иронцев, пришедших из разных мест Осетии. К ним относятся, в частности, Пересаевы (15 дворов) – выходцы из Юго-Осетии, Кельчираевы (6 дворов) и Костановы (3 двора) – из сел. Лисри Мамисонского ущелья, Бобаевы (10 дворов) – из Алагирского ущелья. Здесь обосновались также грузины Хамикаевы (10 дворов) и балкарцы Гацалаевы (15 дворов). Наличие в Стур-Дигорском обществе фамилий, предками которых были грузины, объясняется более близким соседством этого общества с Грузией.
Каждое общество Дигории самостоятельно решало все дела, касавшиеся как всего общества, так и отдельных его членов и целых селений. Центром общества было главное селение, где заседали сельские старейшины. Такими центрами в Дигории были Донифарс, Махческ, Галиат и Стур-Дигора.

Несмотря на межфеодальную и межродовую борьбу внутри Дигорского общества, при появлении внешней опасности все население объединялось для защиты общей племенной территории – Дигорского ущелья. Еще в XVIII в. на Дигорское ущелье совершали набеги кабардинские князья и осетины-иронцы из соседнего Алагирского ущелья. Вторгаясь в Дигорское ущелье через Кион-Хонский перевал, алагирцы налагали на местное население подати и брали ежегодно в качестве «ясыра» мальчика и девочку. Дигорцы в свою очередь нередко совершали набеги на соседей, часто под предводительством феодальных фамилий Царгасата и Бадилата.
Для своевременного предупреждения о внешней опасности в Дигорском ущелье, как и в других главных ущельях Северной Осетии, была установлена целая система сигналов, передававшихся со сторожевых башен. В таких случаях зажигали обычно пук соломы или пучок лучин. По тревоге поднималось все ущелье. Отдельными обществами дигорцы собирались на общий сборный пункт Мацута, находившийся в центре Дигорского ущелья, на островке между реками Урух и Сонгутидон. Здесь избирался военный предводитель – раздзог. После окончания обороны раздзог возвращался к своим обычным занятиям.

Территория и население. Дигорское общество размещалось в ущелье реки Ираф (ее второе название – Урух). Восточными соседями дигорцев были алагирцы. На западе Дигория граничила с Балкарией, на юге — с землями грузин-рачинцев, а на севере — с владениями кабардинцев.

Климат в Дигории мягче, природа щедрее, а земля плодороднее, чем в других северных обществах. Поэтому здесь быстро выросло население, наладилось хозяйство. В поисках лучшей доли осетины переселялись в Дигорию из ближних и дальних ущелий.
Территория Дигорского общества делилась на несколько частей, которые поначалу принадлежали самостоятельным гражданским общинам. Северо-восточные и центральные земли – это Тапан-Дигория, там располагались Задалеск, Ханаз, Махческ, Нар, Мацута и другие селения. Юго-восточная часть – Уаллагком: селения Дунта, Камунта, Галиат, Хон-сар, Ахсиаг. Стур-Дигория — юго-западный район с селениями Стур-Дигора, Моска, Куссу, Одола, Ахсаргин.
В XVII-XVIII вв. власть в Дигории принадлежала феодалам. В Тапан-Дигории и Уаллагкоме их называли баделиата, а в Стур-Дигории — царгасата. Только независимые общины Донифарс и Лезгор сохранили демократическое самоуправление. Они занимали северо-западную часть ущелья. Сильные фамилии, выделившиеся в этих общинах, не пользовались большим влиянием.

Простой народ в Дигории делился на четыре сословия: уездоны-адамихат, хехезы-фарсаглаги, кумайаги и косаги.
Баделиата и царгасата. По народному преданию, общим предком дигорцев был Дигор. Сын Дигора Астан основал Тапан-Дигорскую гражданскую общину, ее жители считали себя потомками трех сыновей Астана – Куло, Аргача и Гагу. Например, Дедегкаевы, Дзагуровы, Дзанкисовы, Казаховы, Кевросовы, Секинаевы, Тавитовы и некоторые другие фамилии вели свой род от Куло. В колено Аргача входили Габай-раевы, Дзагкоевы, Елбаевы, Камболовы, Мамаевы, Николовы, Сабановы и другие. К потомству Гагу принадлежали Газдаровы, Залеевы, Скодтаевы, Собиевы, Тавасиевы, Цакоевы, Цебоевы и другие.

Общиной управлял Ныхас, собиравшийся на поляне, которая называлась Стона. А для разрешения споров и предводительства на войне дигорцы избирали верховного руководителя. Этот глава народа носил титул «уоли». В конце XV в. место уоли занял Айдарук, обладавший всеми достоинствами благородного мужа. Он был храбрейшим воином и опытным полководцем, мудрым советчиком и справедливым судьей. Вдобавок Айдарук был очень красив и статен. В старинной песне поется, что по его тени женщины делали выкройки для шитья черкесок, по его следам на снегу — кроили обувь. Не щадя своих сил, Айдарук защищал дигорцев, поддерживал согласие в общине, и народ платил ему любовью.

В те времена в Дигорию пришел чужеземец по имени Бадели. Благородный Айдарук приютил его. Тогда только начинало распространяться огнестрельное оружие, первое ружье в Дигорию принес Бадели. В первом же бою чужеземец показал действие своего оружия. От дыма и грохота враги разбежались. А Бадели завоевал симпатии дигорцев. Его наняли дозорным, и он исправно нес свою службу, предупреждая о появлении врага и первым вступая в бой. За дозор Бадели получал мерку зерна с каждого двора. Но вот однажды случился неурожай, и вместо зерна ему заплатили ягнятами. Понятно, что отдать ягненка было легче: ведь главное занятие горцев – скотоводство, а хлеба в горах всегда не хватало. Но после этой замены Бадели разбогател – ягнята превратились в большое стадо.
Сначала Бадели женился на девушке из Лезгора, потом на карачаевской княжне. Его семья быстро росла. Его сыновья и прислужники были хорошей опорой. Храбрость, ум и богатство сделали Бадели влиятельным человеком. Постепенно он стал возглавлять дигорцев на войне и руководить решением мирных дел. Постаревший Айдарук не смог удержать народ от излишнего доверия и подчинения пришельцу. Потомки Бадели продолжали получать плату за дозор, которая сделалась наследственной повинностью дигорцев. Произошло как бы разделение труда: народ работает на земле – разводит скот, сеет хлеб, а потомки Бадели управляют страной и защищают ее от внешних врагов.

Бадели стал родоначальником семи фамилий, которые происходили от его сыновей и дочерей. Эти наследники назывались по имени предка «баделиата», то есть «потомки Бадели». Усилившись, баделиата объявили своей собственностью общинные пастбища и вместо платы за дозор обложили крестьян повинностями за пользование землей. Так потомки храброго и предприимчивого чужестранца превратились в господ, а свободные члены гражданской общины сделались зависимыми. Семь фамилий феодалов-баделиат – это Абисаловы, Кубатиевы, Тугановы, Каражаевы, Битуевы, Чегемовы и Кабановы. Очень похожей была история появления феодалов в Стур-Дигории. Их предок Царгас пришел из Мамисонского ущелья в Туальском обществе. Царгасата (то есть «потомки Царгаса») взяли на себя охрану пастбищ и скота. За это каждая семья отдавала им часть продуктов своего хозяйства. Воинственные царгасата возглавляли набеги и защищали Стур-Дигорию от неприятелей. Но не только мужеством укрепляли они свое положение. В ход шли и хитрость, и коварство.
Главным соперником царгасат был удалой Хамиц, известный своими подвигами далеко за пределами Осетии. Он происходил из семьи, которая принадлежала к числу основателей Стур-Дигорской общины и претендовала на лидерство в ней. Хамиц был женат на кабардинской княжне Таусултановой. Чтобы устранить соперника, лишив его поддержки кабардинцев, царгасата передали Таусултановым, что Хамиц держит жену в черном теле. Ее братья поверили лжи и убили зятя. Узнав об этом, красавица княжна покончила с собой, а достигшие своей цели царгасата напали на родственников Хамица.

Все жители Стур-Дигории пасли свой скот на общинном пастбище Харес. Когда царгасата победили соперников, разбогатели и усилились, они захватили Харес и объявили, что народ обязан нести повинности за пользование этой землей. К сословию царгасат принадлежали Карабу-гаевы, Кантемировы и Таймазовы.

Баделиата и царгасата не вступали в родство с простыми дигорцами. Они выбирали жен в своем кругу, часто сватались к кабардинским или балкарским дворянкам. Сословная граница резкой чертой отделяла феодальную знать от народа.
Уездоны и хехезы. Население Дигорского общества говорило на особом диалекте осетинского языка. Этот диалект именуют дигорским в отличие от иронского, на котором говорит большинство осетин. «Уездон» по-дигорски то же самое, что по-иронски «уаздан». Так называли полноправного гражданина, благородного члена гражданской общины. Уездоном (уазданом) признавали того, кто вел происхождение от легендарного предка общины, имел наследственную землю и был равен в правах с другими уездонами. Развитие феодальных отношений привело к тому, что, например, у тагаурцев этим критериям отвечали только 11 фамилий феодалов. Поэтому звание уазданов закрепилось у них за высшим сословием.
У дигорцев же феодалы были чужаками, они никогда не входили в гражданскую общину и не звались уездонами. Зато общинники, уступив баделиатам и царгасатам пастбища, сохранили наследственные пашни и покосы, память о легендарных предках и равенство между собой. Потому они и оставались по-прежнему уездонами, даже превратившись в зависимых крестьян. Второе, коллективное название уездонов было «ада-михат», что в переводе означает «народ».
Положение крестьян можно представить на примере Тапан-Дигорс-кой общины. Передав функции обороны и управления баделиатам, уездоны взамен приняли на себя определенные обязанности. Так возник особый порядок внеэкономического принуждения. Кроме сословного неполноправия крестьян, этот порядок включал и некоторые ограничения их прав. В качестве подвластных все уездоны были разделены между фамилиями баделиат. Баделиата обладали верховным правом на имущество своих крестьян. Если уездон не имел наследников мужского пола, его земля и имущество переходили к феодалу, а вдова и дочери делались служанками господина. Если уездон уходил из Дигории, его земля становилась собственностью феодала. Господин имел право взять у крестьянина на время коня или нужную вещь. Прежде чем продавать кому-нибудь свое имущество, крестьянин должен был предложить его господину.

Уездон был обязан делать установленные приношения по праздникам, на свадьбы и поминки баделиат. При семейном разделе и при выдаче замуж дочери или сестры уездон отдавал господину быка. Часть жертвенного животного, доля охотничьей добычи уездона также принадлежали феодалу.

От таких обязанностей были освобождены крестьяне, которых называли хехезами или фарсаглагами. Сословие хехезов происходило от чужаков, которые переселились из соседних общин или других обществ. Поэтому хехезов и называли иногда фарсаглагами. Большинство из них пришли в Дигорию из Алагирского общества. Многие дигорские фамилии, относившиеся к сословию хехезов, происходят из обществ Центральной и закавказской Осетии, из Балкарии и Грузии. Хехезы сохраняли полную личную независимость.
И уездоны, и хехезы находились в экономической зависимости от феодалов. Повинности крестьян, как и в Тагаурском обществе, делились на две части — продуктовый оброк и барщину. Годовой оброк с одного крестьянского двора включал двух ягнят, часть урожая хлеба, арбу сена и арбу дров. Барщина составляла два дня в году: во время пахоты и жатвы крестьяне работали на господском поле по одному дню. В XVII в. баделиата начали основывать селения на предгорной равнине. Для этого они вступали в вассальную зависимость от кабардинских князей, которые захватили равнинные земли после отступления осетин в горы. Князьям отходила часть крестьянского оброка, поэтому баделиата принялись увеличивать повинности в предгорных селениях. Однако из этого ничего не вышло. Недовольство крестьян вылилось в открытые выступления против феодалов. Самым массовым было народное восстание 1781 г. Оно заставило баделиат уменьшить повинности на равнине до горной нормы.
Кумайаги и косаги. Кумайагами в Дигории называли потомство «вторых» жен-номылус, которые находились на положении служанок. Дигорский кумайаг близок к тагаурскому кавдасарду, но все же отличается от него. После смерти господина кумайаг получал небольшой участок пашни и сенокоса, пару быков, топор, котел и веревку. Он строил дом и заводил собственное хозяйство. Но личная связь кумайагов с баделиатами не прерывалась. Кумайаги несли те же внеэкономические повинности, что и уездоны. Обычно именно кумайаги составляли ближайшее окружение и опору семьи феодала.

Если кумайаги были низшим из свободных сословий, то косаги – это холопы. Они не имели общественных прав и считались имуществом своего владельца. В Дигории холопов было больше, чем в других осетинских обществах. Богатые баделиата поселяли холопов отдельными дворами. В этом случае косаг не только работал в доме господина, но и выполнял все крестьянские повинности. Некоторым холопам, которые вели самостоятельное хозяйство, удавалось разбогатеть и даже покупать собственных холопов.